Бертрам Чандлер

ПОЛОВИНА ПАРЫ

       — Нет ничего хуже, чем половина пары, — сказал он.
       — Я уже сказала тебе, мне очень жаль, — ответила она тоном, в котором слышалось совсем обратное. — Однако столько шума из–за пустяка. Кто тебе их подарил? Блондинка какая–нибудь?
       — Я их сам себе подарил, — мрачно ответил он. — Так случилось, что необходимость в приобретении приличных запонок совпала с достаточным количеством денег для их покупки. Они у меня уже много лет...
       — И ты был так к ним привязан, — сказала она. — Не хнычь, мамочка купит тебе новую пару, как только мы вернёмся в цивилизованный мир.
       — А мне запонки нужны сейчас, — пробурчал он.
       — Но, зачем они тебе? — спросила она с неподдельным удивлением. — Мы совершенно одни в этом корыте, между Поясом Астероидов и Марсом, а ты с ума сходишь из–за пары запонок...
       — Мы договорились, — сухо сказал он, — что не позволим себе опускаться и не станем неряхами, как некоторые семейные пары, что занимаются разведкой астероидов. Ты должно быть помнишь ту ужасную чету, которую мы встретили на РХ–173А. Они ещё пригласили нас на обед к себе на корабль. Он был одет в замасленный комбинезон, на ней, похоже, был мешок из–под муки, вывернутый наизнанку. Мы пили из бутылок и ели из консервных банок...
       — Ну, это явно исключение из правила, — возразила она.
       — Вот–вот. Но, если я начну ходить в рубашке с закатанными рукавами, либо болтающимися без запонок, это и будет началом падения. — И мрачно продолжил. — Как глупо всё получилось! Я иду в ванную, чтобы выстирать рубашку, запонки кладу на край раковины, постиранную рубашку вешаю на плечики. Затем беру запонки, чтобы вставить их в рукава рубашки. Одна запонка выскальзывает и падает в сливное отверстие раковины! Я бегу в машинное отделение за гаечным ключом, чтобы развинтить сифон и достать запонку. Возвращаюсь и вижу, что ты наполнила раковину водой, чтобы постирать трусики. Я говорю тебе, что произошло — ты тут же выдёргиваешь пробку и струя воды смывает запонку из сифона...
       — Я просто хотела посмотреть, — сказала она.
       — «Я просто хотела посмотреть!», — передразнил он и после паузы мрачно добавил: — Всё бы ничего, если бы это случилось на корабле старого типа с системой канализации замкнутого цикла. Я бы тогда разбирал трубы метр за метром, до тех пор, пока запонка не нашлась бы. Сейчас же, когда генератор Хальворсена производит воды больше, чем нам требуется, всё автоматически сбрасывается за борт...
       — Можно подумать, — сказала она, — что ты потерял драгоценности короны.
       — Мои запонки, — сказал он с достоинством, — значат для меня не меньше, чем для королевы драгоценности короны.
       — Я же сказала, — вспыхнула она, — что куплю тебе другую пару!
       — Но это будет другая пара, — пробурчал он.
       — Ты куда собрался? — строго спросила она.
       — В рубку, — ответил он коротко.
       — Чтобы там дуться на меня?
       — Нет, дорогая, — ответил он. — Вовсе нет.

       Она совершенно вышла из себя, когда тангенциальные двигатели включились и остановили вращение корабля вокруг своей оси. В этот момент она была на камбузе и готовила спагетти на обед. А спагетти и невесомость вещи несовместимые, нет, скорее наоборот, чересчур совместимые. Она даже не попыталась очистить лицо и волосы от длинных и липких волокон, вместо этого она бросилась в рубку, цепляясь за поручни с ловкостью, которой раньше за собой не замечала.
       — Ты! Обезьяна безмозглая! — крикнула она. — Как, по–твоему, могу я управляться на кухне без силы тяжести?! Обеда не будет! По твоей вине!
       — Мне, — заявил он гордо, — удалось найти запонку. Ты ведь представляешь, как сбрасываются отходы из канализационной системы — центробежной силой, по касательной, перпендикулярно линии полёта. Вот я и подумал, что, может быть, имеется некоторый шанс увидеть запонку на экране радара, если остановить вращение корабля. К тому же я до предела увеличил чувствительность экрана.
       — Ну?! — требовательно сказала она. — И что же?!
       — Вот она, — сказал он, со счастливым видом указывая на флуоресцирующий экран пульта управления. — Ты видишь — вон там — слабый сигнал, как будто от крошечного спутника. Этот спутник и есть моя запонка...
       — Итак, теперь ты знаешь, где твоя запонка, — сказала она. — В каких–то трёхстах метрах от корабля, и всё время удаляется по спирали. И ради этой вот чепухи ты оставил нас без обеда!
       — Это не чепуха. Как ты думаешь, зачем у нас на борту скафандры?
       — Ты не посмеешь выйти наружу, — напряжённым голосом сказала она. — Не посмеешь. Не идиот же ты, в конце концов.
       — Ты говоришь это оттого, — сказал он, — что боишься скафандров.
       — А кто был виноват в том, что баллон с воздухом оказался на три четверти пустым? — Спросила она.
       — Ты, конечно, — сказал он. — Каждому известно, что, прежде чем выйти в космос необходимо проверить исправность снаряжения.
       — Некоторые жёны, — едко заметила она, — бывают настолько глупы, что во всём доверяют своим мужьям. Но они об этом ещё очень пожалеют.
       — Некоторые мужья, — парировал он, — бывают настолько глупы, что воображают, будто их жёны обладают элементарными познаниями в сантехнике. — Он махнул рукой в направлении экрана. — Там моя запонка, и я отправляюсь за ней.
       — Ты не сможешь найти её, — сказала она.
       — Конечно смогу. Я возьму с собой реактивный пистолет и привяжусь к кораблю страховочным фалом. Выйду через воздушный шлюз и оттолкнусь от фальшборта. Ты же сядешь у экрана и будешь направлять меня, чтобы я смог попасть на орбиту запонки.
       — Ты ведь не собираешься проделать всё это на самом деле? — спросила она. — Ты просто спятил!
       — Не больше, чем ты, когда выдёргивала пробку из раковины... Так–то вот.
       — Но... ведь всякое может случиться. И ты знаешь, что после того случая я просто не смогу надеть скафандр и выйти за тобой наружу, пока не пройду курс реабилитации...
       — Ничего не случится, — уверил он жену. — Твоя задача — просто сидеть, смотреть на экран и направлять меня к запонке. Проще некуда.
       Он вытащил свой скафандр из шкафчика и начал натягивать неуклюжее облачение.
       Ему следовало быть более осмотрительным и чётко осознать тот факт, что правила Комиссии Межпланетных Сообщений — мудрые правила, и, что параграф 11, раздел А, не является исключением. «Никто, — гласил параграф, — не имеет права покидать космический корабль и выходить в открытое пространство иначе, как в сопровождении.» Правила эти, вне всякого сомнения, подходят для больших космических кораблей, где персонала в избытке. Владельцы же маленьких кораблей–разведчиков астероидов игнорируют эти правила и редко доживают до преклонного возраста.
       В отличие от жены у него никогда не было проблем со скафандрами, и, возможно, именно это заставило его забыть об осторожности. Он неподвижно висел на конце спасательного троса, в ожидании первых инструкций по радио. Наконец, безо всякой охоты, жена скомандовала:
       — Два метра к корме... Стоп! Вперёд на метр!
       Его реактивный пистолет выплюнул пламя.
       Он увидел, как запонка плывёт к нему — крошечная золотая искорка, сверкающая в лучах солнца. Он ухмыльнулся и протянул вперёд руки, чтобы схватить её, однако понял, что его правая рука, которой ему придётся схватить маленькую безделушку, когда та приблизится, держит реактивный пистолет. Он попытался быстро переложить пистолет в левую руку и упустил его. Тот медленно уплыл в пустоту.
       «Какое это имеет значение? — подумал он. — Пистолет застрахован, а мои запонки — нет...»
       — Поймал! — крикнул он в микрофон шлема.
       Возвращение назад будет простым — ему придётся только подтянуть себя к кораблю с помощью фала.
       И именно в этот момент он сделал открытие, от которого весь похолодел. Радость по случаю возвращения запонки куда–то улетучилась. Каким–то образом — это наверное произошло, когда он упустил пистолет, — фал отсоединился: разведчики астероидов печально известны своим дешёвым снаряжением, ранее бывшим в употреблении.
       Его медленно уносило прочь от корабля. А под рукой не было ничего, чем можно было бы остановить дрейф, отбросив по направлению движения, разве что крошечная запонка, масса которой была слишком мала, чтобы сколько–нибудь заметно замедлить движение.
       — Что случилось? — резко спросила его жена.
       — Ничего, — солгал он.
       «С её страхами она ни за что не решится надеть скафандр, — подумал он. — А даже если и решится, это чересчур рискованно. Нет никакого смысла пропадать обоим.»
       «Прощай, — мысленно произнёс он, — прощай, любимая. Мне было хорошо с тобой. Продай корабль и отправляйся обратно на Землю.»
       — Что произошло? — вновь послышался встревоженный голос жены.
       — Ничего, — сказал он и задохнулся.
       И тут до него дошло, что хотя манометр воздушного баллона и показывал давление в тысячу двести фунтов, оно совершенно не соответствовало действительному.
       — С тобой что–то случилось! — крикнула жена.
       — Да, — признался он. — Обещай мне, что после возвращения на Марс ты потребуешь проверки всего оборудования, проданного Соренсеном. И... и... — Теряя сознание, он жадно ловил ртом воздух. — Я сам... во всём виноват... Береги себя... Себя... Не меня... — И потерял сознание.

       Он был удивлён, когда очнулся на своей койке. Он был удивлён, что вообще очнулся. Первое, что он разглядел, было лицо жены — в слезах, чумазое и счастливое. Потом он увидел, что в руках она держит чистую, сверкающую белизной рубашку, в каждый рукав которой вдето по блестящей запонке.
       — Ты вышла наружу, — прошептал он. — Ты втащила меня обратно... А как же твой страх... твоя неприязнь к скафандрам...
       — Я обнаружила, — сказала она, — что мной владеет ещё большая неприязнь. И она такая же, как и у тебя. — Она наклонилась и поцеловала его. — Нет ничего хуже, чем половина пары. Я имею в виду не только запонки.




Перевод с английского Игорь Поляков, 2009
Bertram Chandler. The Half Pair (1957)